Лермонтов: Путь поэта

Это сочинение на стихи Лермонтова (и во многом —  о самом Лермонтове), как это часто бывает, на первый взгляд, возникло из случайных обстоятельств (в их числе — заказ на музыку к спектаклю о Лермонтове, несостоявшаяся постановка этого спектакля и т.д.). Однако теперь, оглядываясь назад, я вижу и понимаю, что оно было закономерно, важно и неслучайно в моей жизни.

This work based on Lermontov’s verses (and to a great extent it is about Lermontov himself), came about, as often happens, due to a series of seemingly random circumstances (such as the fact that I was commissioned to write some incidental music for a dramatic play about Lermontov, the play was never staged, and so on). However, looking back, I can see now and I realize that it was somewhat predetermined,  important and meant to be in my life.

Именно в этом сочинении (а мне тогда было лет 30), в эпоху, когда (по сумме многих объективных и субъективных причин) писалось слишком много некрасивой, невыразительной, нечеловечной музыки*, мне захотелось написать именно такую, противоположную господствующей тенденции: естественную, мелодичную, выразительную. Именно тогда я впервые полностью освободился от оглядок на то, что могут сказать или подумать окружающие** — и «просто спел песню». Что в ней получилось, что нет — судить вам, но то, что это я делал искренне и с увлечением, это я могу подтвердить.

In this very work (it was when I was about 30:  a period when — for many reasons — much music being written lacked true beauty, expression and soul),*  I wanted to write music exactly opposite of the mainstream kind: natural, melodic, expressive. That’s when,  for the first time, I stopped looking over my shoulder, wary of what people might say or think** – and “just sang a song”. What in this song  is good and what is not is for you to decide, but in any case I assure you I did it sincerely  and from the heart.

В 2014 году в России достаточно заметно (хотя, скорее всего, недостаточно для соответствия истинной величине Лермонтова) праздновалось 200-летие со дня рождения поэта. Благодаря этому состоялось несколько исполнений «Пути поэта» в разных городах России. Музыкальной основой  этого DVD стало исполнение 18 октября 2014 г. в Кисловодске, а вступительную речь я сказал на концерте в Москве 4 октября.

The celebration of the 200^th anniversary of the poet’s birth in 2014 was quite a significant occasion in Russia (though hardly significant enough to match true splendor of Lermontov’s talent). Thanks to that, The Path of the Poet was performed several times in different Russian cities. The musical part of this disc is based on the concert given in Kislovodsk on October 18^th 2014, and the introduction was delivered by me on October 4^th in Moscow.

Также ниже я привожу статью, написанную для одного из прошедших концертов. Эта статья выражает мое восхищение личностью Лермонтова и вводит в мир сочинения, написанного на его стихи.

Below you will also find an article written for one of the previous concerts. This article expresses my admiration for Lermontov’s personality and introduces the world of this musical work based on his poems.

* К такого рода музыке почему-то пристало название «современная музыка», ставшее, по несколько юмористическому стечению обстоятельств, ее синонимом, хотя на самом деле слово «современная» обозначает вовсе не «некрасивую», «негармоничную» музыку, а всего лишь написанную сейчас, в настоящее время. Не видно объективных причин, почему в любое время нельзя писать красивую, выразительную музыку.

* For some reason, this kind of music is being persistently called “contemporary”, a name that due to this rather ironical turn of events has become a synonym for it, though the word “contemporary” does not actually mean “ugly” and “faceless” music, but only music written today, here and now. There are no objective reasons for not writing beautiful and expressive music at any given time.

** Если поделиться с вами тем, что мне приходилось слушать в консерватории или в союзе композиторов, то, возможно, вы, непредвзятые слушатели, даже не поверите мне. Скажем, принести в класс композиции определенно-тональную музыку, да еще с мелодией параллельными терциями было просто нельзя — запретят, засмеют.

А. Агажанов

** If I were to share with you what they told me in the conservatory or in the Union of Composers, you, open-minded listeners, might not believe me even. For instance, one just couldn’t bring to class a composition of a certain tonality, and, to make it worse, with a melody in parallel thirds – it was forbidden, it was ridiculed.

A. Agazhanov

Говорят, у каждого сообщества есть знак, предмет, отличающий его приверженцев от других: миллионеры, готты, панки, женатые люди — все они носят что-то отличающее их от других, обыкновенных. Для меня одним из таких знаков является Лермонтов, отношение к нему:  Мережковского, даже Белинского, даже Андронникова*, из композиторов — Н. Сидельникова, в конце концов (чуть меньше для меня в этой компании смотрится Бродский), подобных (ухвативших некую, скрытую от других, суть) я всегда готов послушать, мне интересно их мнение, несмотря даже на разноголосицу взглядов и катастрофическое отсутствие времени в нашей жизни…

It is said that every social group has its own symbol, a thing that sets its members apart from others: millionaires, goths, punks, married people – all wear something that makes them different from the rest, from ordinary people. For me, one of such symbols is Lermontov — one’s approach to him: like those of Merezhkovsky’s, even Belinsky’s, even Andronnikov’s*, and, at last, on composers’ side, Sidelnikov’s views (as I see it, Brodsky is just a bit out of place in this group). People like these (those who grasped the very essence hidden from others) always have my attention, I care about their views despite this endless variety of opinions and a total lack of time in our lives…

Я, конечно, уже не возьму на себя смелость что-то утверждать окончательно (хотя и я держу внутри себя некое мнение и иногда даже рискую высказывать в близком кругу нечто резковатое), но давайте прислушаемся к высказыванию странного человека и глубокого знатока культуры Д. Андреева, он многократно и настойчиво повторяет в своем, особенном, контексте такие мысли о Лермонтове (см. сноску): **

Certainly, I won’t take the liberty of making any definitive statements now (though in my heart  I do hold a certain belief and once in a while, when with my close friends, I even take the risk of saying something rather extreme). But let us listen to what D. Andreev, a strange person and highly competent culture expert, says in his —  very special — context, he  time and again, persistently, repeats the following ideas about Lermontov (see the footnote below). **

Конечно, чуткая, внимательная душа не пропустит,  сразу ухватит  «из пламя и света рожденное слово», возьмет его с собой, возьмет с тем, чтобы не расставаться уже никогда, потому что нет смысла расставаться с найденной драгоценностью. Конечно, такая душа охотно и радостно поделится с другой душой найденным сокровищем, потому, что тогда оно у нее не уменьшится, а удвоится. Конечно, такая душа (если она уже опытная, а вовсе не молодо-наивная) не удивится тому, что жующее макдональдс большинство обсмеет предложенную ему (бесплатно!) драгоценность, да и плюнет, пожалуй, на нее. Да, нет сомнений, дóлжно драгоценности быть обсмеянной, униженной, но все же горе тому человеку, чьими устами она обсм

Sure enough, a sharp, perceptive soul will not overlook, will seize a “word born by fire and light” right away, keep it, keep it so it would never part with it anymore, because it makes no sense to part with a precious thing one has found.  Sure enough, such a soul will be glad and willing to share this found treasure with another soul, because its value isn’t reduced this way, but doubled. Sure enough, such a soul (if it is already a mature soul, not a young and naive one) is never surprised that the McDonalds-eating majority will mock the treasure that has been offered them (gratis!), and might, very well, even spit on it. Yes, there is no doubt that a precious thing is to be ridiculed and diminished, but all the same, woe to those who let jeers pass their lips.

Не бывает двух одинаковых людей, тем более не бывает двух одинаковых поэтов. Каждое из этих драгоценных, страдающих, горящих творений драгоценно Создателю, каждое бесценно всем нам.

There are no two people who are truly alike, and there are certainly no two such poets. Each of these precious, tormented, burning creations is precious to Our Father, and each is priceless to us.

** «Миссия Пушкина, хотя и с трудом, и только частично, но все же укладывается в человеческие понятия; по существу, она ясна.

** «Pushkin’s mission can be understood at the level of human concepts, though barely, and only in part; but essentially it is clear.

Миссия Лермонтова — одна из глубочайших загадок нашей культуры.

Lermontov’s mission is one of the greatest mysteries of our culture.

С самых ранних лет — неотступное чувство собственного избранничества, какого-то исключительного долга, довлеющего над судьбой и душой; феноменально раннее развитие бушующего, раскаленного воображения и мощного, холодного ума; наднациональность психического строя при исконно русской стихийности чувств; пронизывающий насквозь человеческую душу суровый и зоркий взор; глубокая религиозность натуры, — переключающая даже сомнение из плана философских суждений в план богоборческого бунта, — наследие древних воплощений этой монады в человечестве титанов; высшая степень художественной одаренности при строжайшей взыскательности к себе, понуждающей отбирать для публикации только шедевры из шедевров… Все это, сочетаясь в Лермонтове, укрепляет нашу уверенность в том, что гроза вблизи Пятигорска, заглушившая выстрел Мартынова, бушевала в этот час не в одном только Энрофе [т.е. на Земле — АА]. Это, настигнутая общим Врагом, оборвалась недовершенной миссия того, кто должен был создать со временем нечто, превосходящее размерами и значением догадки нашего ума, — нечто и в самом деле титаническое.» 

From a very young age there had always been that inescapable feeling of being the chosen one, of having been given some exceptional duty to fulfill that weighted upon his future and his soul; remarkably early development of the flame of his wild imagination and the power of his analytical mind; a citizen-of-the-world mentality combined with innate emotional spontaneity of a typical Russian soul; hard and penetrating look that reached through to the inmost recesses of a human heart; extreme piety of the spirit that even doubts expressed in the form of statements of philosophical nature interpreted as manifestations of a theomachist rebellion – the legacy of ancient reincarnations of this monad in the humankind of titans; exceptional development of his artistic genius and highly exacting standards he set for himself that allowed him to select for publishing only the best masterpieces out of “just” masterpieces… Intertwined in Lermontov, these traits convince us: the thunderstorm that broke at that hour near Pyatogorsk and silenced Martynov’s shot was raging not only in our world Enrof [i.e. on Earth — AA]. That was The Enemy of the mankind snatching and cutting short an unfinished mission of the man who was destined to eventually create something that would have surpassed in scale and significance anything we could imagine – something truly titanic.”

[Д. Андреев. «Роза мира»,  кн.10, гл. 2]

[D. Andreev, Roza mira (The Rose of the World), vol. 10 ch. 2]